Друзья «Красного Крыма»

Только трое…

В конце октября 1941-го, когда враг прорвался уже в Крым и приближался к Симферополю, 10 наших коллег (часть газетчиков до этого была мобилизована на фронт, кто-то ушёл туда добровольцем, кто-то - в партизанские отряды, кто-то получил приказ отходить на Керчь) по решению обкома партии перебрались в Севастополь. Редакцию, как вспоминал Евгений Степанов, оборудовали «в подвале большого дома на улице Фрунзе», штат вскоре пришлось сократить до трёх человек - сам Степанов, Абрам Райчук и Михаил Муцит. Работы хватало: «писали, и правили оригиналы, и вычитывали гранки, и составляли макеты, и по очереди вели номер, занимались вёрсткой и вычиткой полос... Были, как в танке, взаимозаменяемы. Трудно было троим перерабатывать весь материал, поступающий в газету. Надо вычитать телеграммы ТАСС, прочитать, отобрать и подготовить к набору корреспонденции наших читателей, написать передовую, подготовить свои живые очерки и зарисовки о севастопольцах. Не хватало подчас и 24 часов суток. Но время неутомимо отсчитывало секунды и часы, приближалось время выхода газеты. А она обязана появиться в положенный час, она не могла, не должна была опоздать к своим читателям. И она в установленное время, рано утром, была у них в руках».
Меньше чем за месяц прибывшая из Симферополя газета стала своей для севастопольцев, редакционный подвал «стал чем-то вроде клуба. Здесь встречались многие партийные и хозяйственные деятели, беседовали, делились мыслями. Завсегдатаем этого своеобразного клуба был директор комбината «Массандра» Николай Соболев, секретари обкома партии, писатели, журналисты центральных газет. Мы регулярно показывали новые кинофильмы». Читателями нашей газеты были все участники обороны, «всех интересовали дела фронтовые и дела тыловые, жизнь воинов и гражданского населения. Вскоре газета окружила себя обширным активом, её почта ежедневно росла. Нам присылали корреспонденции солдаты и матросы, офицеры и политработники, женщины из подземелий и работники эвакуированных заводов, партизаны и колхозники. Редакции активно помогали корреспонденты центральных газет - Сергей Галышев, Лёва Иш, Алексей Степанов, писатели и поэты - Леонид Соловьёв, Сергей Алымов и другие».

«Журналист-боец»

В номере за 2 декабря 1941-го, через месяц после того, как «Красный Крым» перебрался в Севастополь, опубликован первый материал Сергея Галышева «Отвага» - о подвигах эскадрильи капитана Павла Аксёнова. Сергей Гаврилович был корреспондентом «Известий», коллеги вспоминали, что за полгода в 1942-м из осаждённого Севастополя он передал телеграфом 15 корреспонденций в свою газету. «Я не хочу выдумывать. Что увидел, о том и рассказал. Это, по-моему, самое главное. В тылу миллионы людей. Они войну не видят. Надо им помочь увидеть её. Сегодня я - глаза моего читателя», - писал друзьям журналист.
А ещё делился пережитым: «Дела трудные, бомбят, но ничего, держимся», «вчера прямым попаданием бомбы разнесло машину и убило Шалабая. Я случайно в это время отошёл. Теперь я без машины и без нашего друга Николая Яковлевича». Сергей Галышев сам дважды был ранен, но, чуть подлечившись, снова на боевой журналистский пост, так и называл себя - «журналист-боец».
«Как-то в Севастополь пришли партизанские связные, они принесли нам письма от друзей, несколько номеров партизанской газеты, а самое главное - уйму впечатлений, живых непосредственных рассказов, - вспоминал редактор нашей газеты Евгений Степанов. - Мы попросили Сергея Галышева помочь подготовить к печати весь этот интереснейший материал. Он охотно согласился. И вскоре в газете появился большой рассказ о героической деятельности народных мстителей. Сергей Галышев был большим другом нашей редакции. Он часто бывал в нашем подвале и всегда охотно помогал. Это был очень хороший, чуткий товарищ». Он родился в 1903 году в селе Ивино Ленинградской области, служил на Балтийском флоте и потому никогда не расставался с тельняшкой.
Руслан Армеев, историограф «Известий», пишет: «Русоволосый голубоглазый крепыш ходил по редакционным коридорам, будто по корабельной палубе, - вразвалочку, основательно. Держался независимо, смотрел прямо - глаз не отводил. Обид не спускал, на добро отвечал добром. Жадно учился газетному ремеслу. Перед вой­ной возглавил отдел корсети. Сохранилось свидетельство редактора Якова Селиха:
«В душе он - матрос. Боевой товарищ. Собкоров в обиду не даёт». «Мы знали, - вспоминал фронтовик-известинец Леонид Кудреватых, - что Сергей среди тех, кто бился за каждый бугорок, за каждый камень приморской земли, и, если нужно, перо менял на автомат». Родители журналиста Гаврила Анисимович и Анна Ивановна погибли в блокадном Ленинграде, в Москве оставались жена и сын, а он рассказывал стране об обороне Одессы, о Феодосийском десанте 1941-го и первых часах мира в освобождённом городе, о том, как сражался Севастополь. Последнее письмо из Севастополя он отправил 24 июня 1942 года. На следующий день был среди тех, кто помогал спасать панораму «Оборона Севастополя 1854-55 годов», когда в здание попала бомба.
Наша газета по заданию партии в апреле 1942-го уехала из Севастополя в Керчь, много позже Евгений Степанов писал: «К великому нашему огорчению, Сергей Галышев, этот талантливый журналист, погиб в последние дни обороны города, погиб на боевом посту». Корреспондент «Маяка коммуны» («Славы Севастополя») Борис Луценко вспоминал, что «27 июня Сергей сам себе диктовал в «кубрике» на командном пункте городского комитета обороны: «Отстоим Севастополь!» и, вздохнув, говорил: «Пишу, а кому? Связи-то нет. Но не писать нельзя. Ведь бьются до последнего патрона. И мы обязаны до последнего». Он так и сделал, с оружием в руках сражался за город на последних рубежах у Херсонесского маяка.

Командировка на фронт

«…И все, от мала до велика, повторяют боевой девиз советского народа: Уничтожим всех немцев, пробившихся на нашу землю в качестве оккупантов! Смерть фашистам!», - в номере «Красного Крыма» за 29 января 1942 года эти строки написал Лев Иш. Ещё один «настоящий друг «Красного Крыма». Корреспондент «Красной звезды», оказался на полуострове, в Севастополе, осенью 1941-го - уехал вольнонаёмным корреспондентом. В Красную Армию его, интенданта 3-го ранга, не успели зачислить. Сам напросился в командировку на фронт после того, как узнал о гибели родителей, в Москве его ждали жена и двое детей.
Он родился в 1911-м в Ельне Смоленской губернии, его внучка Ольга Базанова в проекте «Бессмертный полк» пишет, что Лев Романович «в 14 лет отправился по стране в поисках работы и хлеба. Оказался в Ташкенте, работал рабкором в газете «Заря Востока», в 1937-м его перевели по работе в Ленинград, в газету «Комсомольская правда», в 1940-м - в Москву в газету «Красная звезда». Коллега Илья Эренбург вспоминал: «Лев Иш был мирнейшим газетным работником: он правил статьи других. Однажды ночью ему принесли корреспонденцию из Ельни: это было осенью сорок первого. В очерке увидел своё имя: корреспондент рассказывал, как немцы зверски убили отца Иша. Он не мог больше править статьи, он потребовал, чтобы его послали на фронт. Он хорошо писал, но на фронте он мечтал о другом: о судьбе солдата. Он оказался в осаждённом Севастополе; за десять дней до смерти писал другу: «Я с завистью вижу, как другие стреляют в немцев и могут это делать не раз в месяц, а каждый день...».
Вместе с Отдельной Приморской армией оборонял Одессу, потом писал о наступ­лении фашистов в Крыму, о героях обороны Севастополя, о каждодневных подвигах защитников города, его тружениках. Вместе с друзьями из «Красного флота» Петром Сажиным и Мейером Когутом, Сергеем Галышевым жил в «Форте «Известия» - склепе бывшего кладбища в Карантинной бухте.
Лев Романович мог улететь из Севастополя на последнем самолёте. «Мы позаботились об этом, - вспоминал командующий Отдельной Приморской армии Иван Петров. - Но Иш уступил своё место девушке-снайперу... Честная солдатская душа, благороднейший человек». Официально Лев Романович числится пропавшим без вести, но очевидцы вспоминали, что с винтовкой в руках он до последнего защищал город на мысе Херсонесс.
Они были из других газет, но на войне это не так уж важно, общее дело делали, за одну Родину сражались. И редактор «Красного Крыма» Евгений Степанов справедливо считал их своими.