Ленинградская стойкость

- Моей будущей маме, когда началась война, было 9 лет, а отцу - 17, - рассказывает Ольга Владимировна. - Они жили в одной коммунальной квартире на Васильевском острове. Очень дружили семьями. Володя помогал Зиночке в учёбе, как говорил, оттачивал учительское мастерство - мечтал с детства стать учителем. А она мечтала стать врачом и бесстрашно мазала йодом «футбольные» ссадины на лбу «старшего брата», как называла соседа. Владимир ушёл на фронт добровольцем, не окончив 10-й класс: у него была лучшая в школе подготовка, значок «Ворошиловский стрелок» ещё в 8 классе получил. Ни его родители, ни бабушка с дедушкой и трёхлетняя сестрёнка не эвакуировались из Ленинграда. И мамина семья - родители, бабушка - остались в городе.
Первую блокадную зиму пережили только Зина и дедушка Владимира Василий Потапович. О том, что довелось пережить блокадникам, как взрослые отдавали детям последние крошки хлеба, как ели всё, даже обои, на которых оставался мучной клейстер, написано много. Это боль нашей страны, 900-дневная боль, жизни более полутора миллионов человек.
- Мама до сих пор не может забыть те годы, плачет, вспоминая, и очень трепетно относится к каждому кусочку хлеба, - продолжает читательница. - Кусочек хлеба, завёрнутый в носовой платочек, ей, обессилевшей от голода и холода в пустой комнате, принёс сосед Василий Потапович. Последний кусочек от своего скудного пайка. А ещё принёс маленькую фарфоровую статуэтку, ещё дореволюционную, семейную реликвию - девочка с корзинкой. Просил сохранить и после Победы отдать внуку Володе - в память о семье. Он верил, что и Победа будет, и внук живым вернётся с войны.
Василия Потаповича не стало тем же вечером, а через два дня потерявшую сознание Зину нашла санитарная команда. По «Дороге жизни» девочку отправили на Большую землю. А в холщовой школьной сумке у неё лежала завёрнутая в платок фарфоровая фигурка. Со «старшим братом» она встретилась через год: их детдом давал концерт в госпитале. Зиночка пела – у неё всегда это отлично получалось, чистый голосок. «Птичка, это ты?» - вдруг услышала уже позабытое довоенное прозвище. На одной из кроватей с перебинтованными головой и грудью лежал молодой солдат с совершенно седыми волосами. И только глаза были его, Володины.
Они разговаривали каждый день - начальство детдома и госпиталя разрешило: такая чудесная встреча! Потом, когда парень вновь уехал на фронт, писали друг другу. Последнее письмо Зиночка получила из Берлина 5 мая 1945-го. А потом - тишина.
- Мама писала каждый день и уже после Победы даже ждала, - продолжает Ольга Владимировна. - Потом пришло письмо от командира: «Ваш брат выбыл в госпиталь по ранению». Куда - неизвестно. Потом друг Владимира написал, что тот был тяжело ранен 8 мая 45-го, они вместе лежали в госпитале в Германии и мой будущий папа всё читал письма девчонки и плакал. У него было серьёзное ранение, врачи говорили об инвалидности и о том, что никогда не сможет иметь детей. Из германского госпиталя перевели в Союз, и дальше след вообще затерялся.
Зинаида, окончив школу, поступила в медицинский.
И всё продолжала искать Володю, любовь к которому была уже не только сестринской. Нашла в рабочих бараках под Выборгом. Он работал шофёром и заочно учился в педагогическом.
В 1952-м они поженились.
- Через год взяли из дома ребёнка моего брата, через три - меня, - продолжает читательница. - Мы знали, что не родные родителям по крови, но никогда не чувствовали и не чувствуем это. У наших любимых родителей - особая ленинградская неповторимая интеллигентность и стойкость, которая может быть лишь у людей, с честью выдержавших все удары судьбы.
Сейчас Зинаида Михайловна и Владимир Никанорович живут в родном Ленинграде (они так называют его всю жизнь, несмотря на официальное переименование) вместе со старшим сыном. У них пятеро внуков и два правнука. А на полочке, на самом почётном месте, стоит семейная реликвия - фарфоровая девочка с корзинкой.