«Каждый из нас - это Буратино»

Человек, ты - никто!

- Илья, в книге «mASIAfucker» вы пишете: «Очень важно, чтобы между тобой и всем остальным миром было стекло. Плоский экран. Если стекло есть, всё окей. Можешь считать, что жизнь - это просто кино. Если нет, приходится признать, что творящаяся на свете «задница» имеет какое-то отношение к тебе...». На данный момент между миром и вами, культовым питерским писателем, это стекло есть?

- Какое-то время тому назад брал интервью у Фёдора Чистякова, автора песни «Человек и кошка» группы «Ноль». Так вот, Чистяков - человек трагической судьбы: пытался зарезать подружку, сел в тюрьму, находился на принудительном лечении в психиатрической больнице. И я его спрашиваю: «Фёдор, а тяжело в тюрьме сидеть?». Он отвечает: «Очень тяжело. И дело даже не в том, что бьют, кормят плохо, работать заставляют, а плохо то, что в тюрьме ты - никто». Фёдор в 16 лет стал звездой. И сел в тюрьму с мыслью, что он - герой. А в тюрьме всем на него было наплевать. Сначала он пытался с этим бороться, а потом смирился. И решил: «Раз люди видят во мне никто, значит, я и есть никто». Но в какой момент определить, удалась жизнь или нет? Жизнь - это такая штука, которую просто нужно прожить правильно. А как правильно? Так, чтобы выполнить какие-то важные вещи, чтобы понять, кто ты такой на самом деле. А что нужно понять? То, что человек - ноль. Никто. И если говорить о себе, что ты кто-то, то это каждый раз будет ложью. Нельзя хвататься за то, что ты якобы удачливый бизнесмен или ловелас, или успешный писатель Стогов. Не очень-то и успешный! Девять из десяти человек, с которыми сегодня общался, обо мне впервые услышали. Не все 365 дней в году я питерский писатель. А я - лысый, стареющий Илья Стогов, которому в жизни нечем похвастаться. Каждый день нужно начинать заново: проснулся с утра и сегодня что-то сделал. А что толку смотреть на прошлое и будущее? Нужно смотреть на сегодня. И в этом сегодня я не «культовый питерский писатель», а изнывающий от жары, усталый паренёк (улыбается). Вот это правда. А то, что когда-то выходили книжки? Так это было десять лет назад, их в общем-то не я написал, а другой длинноволосый парень.

- Как-то в одном из интервью, когда вас спросили, нет ли противоречия в том, что вы, известный прозаик, работающий в жёсткой натуралистичной манере, в молодости были богословом, ответили: «Мальчик-богослов во мне не умер».

- Так и есть! А что такое богословское образование? Кто такой богослов? Это тот, кто знает, о чём хочет сказать Бог.

- А о чём он хочет сказать?

- О том, что человек - никто. По одной простой причине: мы всё время думаем о себе, что мы - единица, то бишь я. Но это неправда. Я - это всегда половинка чего-то такого, второй половинки чего не видно. Бог хочет нам сказать: человек, у тебя только одна нога, а вторая - это семья, это - близкие люди и Господь. Думаю, что Буратино было фигово без папы Карло. По одной причине: старый шарманщик сделал его для себя, потому что ему было одиноко. Каждый из нас - это Буратино. Бог создал нас потому, что ему хотелось кого-то любить. И если вы даёте себя любить - вы счастливый человек.

Переворот в голове и «музей мороженого»

- В Германии впервые вы побывали осенью 1990 года. Тогда вам было девятнадцать, вы были влюблены в немку, а потому поехали в Германию без копейки денег и... «застали» её объединение.

- О! Нужно помнить, в каком состоянии я был в этой Германии! У нас здесь ничего не было. Всё по карточкам.Сигарет, например, вообще, никаких. А туда приехал, пошли с девушкой в магазин-закусочную мороженого Baskin Robbins, такое место, где много мороженого. Ходим, значит, смотрим, а потом она спрашивает: «А какое ты хочешь?». И в моей голове происходит переворот: я и подумать не мог, что это можно съесть. То есть я знал, что это едят, но к себе это никак не применял. Я ходил по городу, читал рекламу турагентств, зазывающих в Индию, Китай, Африку, и думал: а чего все не там? Почему все здесь? Потому что мне казалось, что из России все свалят за секунду, как только откроются границы, а там, в Германии, можно уехать, а никто не уезжает. Тогда я испытал культурный шок, какой, наверное, сегодня получил бы только на Луне без скафандра.

- А что вообще для вас такое - путешествия?

- Сейчас перемещения в пространстве меня мало удивляют. Почему? Потому что я знаю, что увижу. Хоть в Эфиопию приеду, хоть в Папуа - Новую Гвинею, но останусь самим собой. Увы, теперь трудно представить что-то такое, что сейчас со мной может произойти в первый раз. А хочется, чтобы что-то удивило!

- В Узбекистан тоже за острыми новыми ощущениями отправились?

- Просто вышел роман «Мачо не плачут», и я стал довольно известным человеком. Но при этом как был бедным, так и остался. Мне заплатили всего 500 долларов, а у меня долгов на сто баксов больше было. Как известно, в России хорошие идеи рождаются в Петербурге, а наживаются на них москвичи. Так вот, через полгода приехали ко мне из Москвы и предложили за пять тысяч долларов написать «Мачо не плачут-2». Но я не хотел писать «Мачо не плачут-2». И вот договорились, что из тех пяти тысяч, которые они мне дадут, я возьму 500 долларов и уеду так далеко, как только смогу. Об этом напишу. Эдакий дневничок вести буду, а приеду, издатель у меня его и купит. Да, я не случайно попал в Узбекистан, собирался туда, но обратного билета у меня действительно не было. Обо всём, что со мной происходило в Азии, читайте в «mASIAfucker». Всё автобиографично, потому что жена моих книжек не читает.

Хохляцкие упырьки и волосатые ноги

- Илья, а для кого вы пишете свои книги?

- Для себя.

- Но читателя ведь всё равно как-то представляете?

- Это я сейчас сижу дома с маленькой дочкой, а какое-то время назад я вёл колонку в газете «Метро», был весьма популярен... и писал о том, что мне казалось важным. Приезжаю во Львов, включаю в гостиничном номере телевизор, все каналы - украинские. Всё хорошо, но я не понимаю языка. Но таки нашёл какой-то русскоязычный канал, который вещает на Украину, посмотрел два фильма. И какие! Сначала «72 метра», а потом «Брат-2». В первом герой учит какого-то хохляцкого упырька, что Родина за сало не продаётся, а во втором говорит: мол, ты мне, сука, ещё за Севастополь ответишь. И как бы я не очень понимаю, почему на Украину именно эти два фильма транслируют? Других нет? Об этом и написал. Или вот ещё: несколько лет назад в Петербурге не было нерусских людей, и по сравнению с Москвой здесь был просто оазис блондинистого населения. И вдруг купил я новую квартиру: центр Петербурга, огромный двор, всё прекрасно, и... половина квартир в этом доме куплена узбеками. Просто Бухара какая-то! И люди стали расистами на пустом месте. Все писали: вот, мол, давайте узбекам пенделя дадим, пусть катятся в свой Узбекистан. Но когда я написал: «Братцы, не так всё просто», меня хотели вздёрнуть. А те, кто меня хвалил, хвалили не за то, что я говорил. И, возвращаясь к вашему вопросу, скажу: проблема в том, что от меня слово вылетело, но пока до вас долетело, оно потерялось. Мы, будто заключённые в отдельных камерах, между которыми очень трудно перестукиваться: часть информации теряется. Я вам, читателю, что-то говорю, а вы это воспринимаете по-своему. Поэтому пишу для себя (улыбается). Хочу ли я, чтобы меня читали и хвалили? Чтобы какие-то мои соображения людям были близки? Очень! Собственно для этого и пишу. А хотите, я вам расскажу, откуда взялись в России издатели?

- Расскажите.

- 90-й год. Время, когда все вдруг ударились в коммерцию: покупали чудовищные джинсы, варили их в хлорке, а потом задорого продавали, делали значки с лицом Джона Леннона, мастерили из галош тапочки для женщин...... Но жили-были в Питере трое, приятели, у которых всё было плохо. Один - мент из группы захвата, второй - студент-провинциал без прописки, но с женой и ребёнком, третий торговал эстонскими порнографическими газетами около станции метро. И вот ребята решили заняться издательским бизнесом. В СССР за издание книжек негосударственным путём можно было сесть в тюрьму, но папа одного из ребят был знакомым Бродского. Приятели позвонили «дяде Йосе» в Америку и спросили, можно ли издать сборник его стихов? Тот разрешил. И ребята в 50 тысяч экземпляров напечатали сборник «Осенний крик ястреба». Стали пацаны на набережной Невы с полным ящиком книг и продают. Бродский как раз в то время Нобелевскую премию получил. Кроме того, за ним тянулся антисоветский флёр, поэтому через час очередь за книжками выстроилась через весь Васильевский остров, а к вечеру всё распродали. На 50 тысяч рублей! Решили обмыть это дело, зашли к Гребенщикову из группы «Аквариум». Он-то им и рассказал о том, что был в Англии, а там все читают книжку одну, автора и названия он не помнил, но в книжке той рассказывается о людях с волосатыми ногами, и она очень популярна. Через полгода герои наши, издав «Властелина колец», книжку эту отправляли в Москву железнодорожными составами, а деньги за неё получали железнодорожными вагонами.
К 1992 году новоиспечённые издатели купили Дом писателя, а когда тот сгорел, приобрели под офис одно крыло Адмиралтейства. Это как Кремль купить! Так появилось издательство «Азбука», а потом - «Амфора». И я работал с ними, потому что они верят в свои книжки. Потом, правда, поссорился и переметнулся к москвичам. Но те, увы, не умеют издавать книжки. Они ведь раньше торговали бумагой, потом, когда цена на неё упала, стали наносить на бумагу буквы, чтобы подороже продавать. Но за теми обложками, которых миллион в магазинах, ничего не стоит.

- А как же потребность общества читать?

- У общества нет потребности читать. Но у него есть потребность питаться, поэтому неплохо живут производители колбасы. Ещё у общества есть потребность жить в помещении, поэтому торговцы недвижимостью, строители тоже неплохо живут. И ещё у общества есть навязанные потребности, например, сигареты и алкоголь. А чтение - это первое, от чего отказываются. Иногда приглашают нас подружки жены к себе в гости, прихожу и думаю: что-то не то. Потом понимаю: в их квартирах нет даже программы телепередач! То есть люди живут в доме, в котором нет ни одной буквы вообще!

Сталин-бог и другие

- Илья, над чем-то сейчас работаете?

- Есть контракт, который никак не могу исполнить. Надо написать об истории советской литературы. Многие романы, написанные при Сталине, потом подверглись жёсткой редактуре. «Старик Хоттабыч», написанный при Сталине, и «Старик Хоттабыч», который мы читаем, - это два разных «Старика». Более того - «Буратино»! В первоначальном варианте он пошёл в школу и по дороге встретил тётку Тортилу, которая плакала, потому что злой Дуремар мучил её племянника, маленького черепашонка. И Буратино продал азбуку не для того, чтобы пойти в театр, где Мальвина, а чтобы выкупить черепашонка.
А потом они убегали, и черепаха Тортила дала им ключик. И вот они открыли какую-то дверь, чтобы спрятаться за ней, а там - корабль стоит. Герои поплыли на этом корабле в ту прекрасную страну, где у стариков - обеспеченная старость, а у детей - безоблачное будущее, где мужчины строят прекрасный мир, а женщины верны им и покорно готовят еду.... И заканчивается эта сказка в оригинале громким всеобщим криком: «Как называется эта страна, ребята? СССР!». А «Сын полка»?! Вот мы сейчас читаем: мол, мальчик заснул, и снится ему, что впереди победа и всё хорошо. А в первом издании на четырёх страницах рассказывается этот сон, напоминающий апокалипсис от Иоанна в советской интерпретации: ребёнок поднимается к небу по лестнице, его встречают Суворов, Кутузов. Поднимается выше, а там звёзды и добрый старик, который, улыбаясь в усы, вынимает трубку изо рта и протягивает мальчику руку.... Сталин-бог? А вы думали!

Кстати

Илья Юрьевич Стогов - российский писатель, журналист. Родился в Ленинграде в 1970 году. Окончил Санкт-Петербургский частный христианский университет, магистр богословия. Романы и документальные книги Стогова начали выходить в конце
90-х годов. Среди них - «Мачо не плачут», «Как устроена Всемирная история», «Революция сейчас!», Книги писателя переведены на пятнадцать европейских и азиатских языков.