Память не продаётся

7 Июнь 2011 548

Конкурс «Семейная реликвия» продолжается. Мы ждём от вас рассказы о реликвиях, хранящихся в семье. О чём рассказать - о вещах, традициях, решать вам. Анна ВАЛЕНТИНОВА из Симферопольского района, к примеру, решила рассказать о старинных часах.

«Часовой механизм на цепочке хранится в нашей семье уже более 150 лет. И как бы трудно ни бывало в годы голода и войн, даже в мыслях ни у кого не возникало желания расстаться с часами. Меняли на еду, продавали последнее с себя, но только не часы. Ведь они - память о том, как добро побеждает зло. Память не продаётся.

В середине XIX века, ещё до отмены крепостного права, мой прадед Влас служил конюхом у богатого помещика Игната Сорогова. Суровый был хозяин, злой, не гнушался руку поднять, вожжами отходить как крепостных, так и жену собственную. Единственное существо, кого искренне любил помещик, была его маленькая дочка Дунечка. Весёлая, добрая малышка с открытым навстречу людям и природе сердцем. Однажды помещик из-за чего-то особенно сильно разозлился на кухарку, избил её в кровь, так Дунечка, чтобы хоть как-то утешить «добрую тётю», решила собрать ей букет кувшинок в расположенном в усадьбе огромном пруду. Потянулась за цветком и упала в воду - много ли надо пятилетней крохе, не умеющей плавать. Когда помещик, увидевший дочь с веранды, рванулся к пруду, девочка уже ушла на дно. По злому року плавать не умел и сам помещик. На его рёв отчаяния примчался из конюшни мой прадед - не раздумывая, бросился в воду. Нашёл Дунечку, вытащил, откачал - он это умел, ведь вырос на реке. Радость помещика не передать словами. Прижимая к себе вновь обретённую дочь, он сказал Власу: «Проси, что хочешь, озолочу». «Ничего не надо мне, - ответил Влас. - Лишь об одном прошу: помните, что не всегда люди на зло отвечают добром. А доброму человеку и помочь приятно». Помещик был умный, понял, на что намекал конюх. С тех пор изменился: не то что пальцем тронуть, голоса не повысил ни на кого, благодетелем прослыл. Прадеду же подарил те самые часы да ещё надпись на крышке заказал: «Спасителю самого дорогого с благодарностью от Игната Сорогова». Прадед передал часы младшей дочери - моей бабушке, а она - своему старшему сыну, моему будущему отцу.

Говорят, пути судьбы неисповедимы, никто не знает, что ждёт. Не знал и мой будущий отец Иван, 16-летним мальчишкой ушедший на гражданскую войну «за красных, за новую жизнь». Юркого, смышлёного парня бойцы отряда часто отправляли в разведку, он всегда приносил важную информацию. В один из дней не вернулся. В деревне, занятой беляками, его схватили. Пытали, парень молчал. Тогда избитого приволокли на допрос к офицеру. Перед высоким статным красавцем с щегольскими усиками бросили на колени окровавленного юношу со связанными руками. На стол выложили всё, что было изъято: крошки хлеба, которыми разведчик «помечал» число врагов, нательный крестик да часы на цепочке. Часы почему-то сразу заинтересовали офицера, а когда прочёл гравировку на крышке - изменился в лице. Приказал отвести арестованного в сарай, накормить, дать чистую рубаху.
А вечером, отправив ужинать караульного, сторожившего пленника, вошёл в сарай. Отдал моему будущему отцу часы и сказал: «Можешь уходить, ты свободен. И помни, на добро люди отвечают добром». Тот белогвардейский офицер был внуком помещика Игната Сорогова, сыном Дунечки, которую когда-то спас мой прадед. Историю чудесного спасения в семье бывшего помещика помнили. Знал её и красный разведчик. Вернувшись в отряд, он лишь доложил, что белых в деревне нет. Они и правда через день ушли дальше, на юг.

Больше не довелось встретиться потомкам конюха Власа и помещика Игната. Но отец мой, воевавший и в Великую Отечественную, рассказывал, что слышал от кого-то в полку фамилию Сорогов. Мол, был такой молодой сержант в соседнем полку. Оставшись один из всего отделения, он подорвал себя и окруживших фашистов последней гранатой. Вот такую память о людях и добре, всегда побеждающем зло, хранят старинные часы - наша семейная реликвия».