Старушка и квартирантки

В дверь кто-то отчаянно тарабанил и злобно ломился. Глазок «показал», что за дверью - сморщенная, жёлтая и сухая, как старый гороховый стручок, женщина - наша соседка. Сгорбленная, в очках с толстыми линзами. Стучит, крепко и воинственно зажав в руке часть мясорубки.

- Что это вы здесь всё хозяйничаете?! - закричала она, едва отворилась дверь. - Зачем вы здесь какие-то провода провели? Да ещё и по стене, которая на моей территории!

Старушка стала судорожно срывать с креплений кабель у двери, приговаривая: «Это из-за вас, проклятые квартиранты, у меня не работает кабельное телевидение, из-за вас».

Бессмысленно говорить, что этот кабель подаёт телевизионный сигнал в её жилище, что срывать его не нужно. Бессмысленно доказывать, что кабельный Интернет уже года три подведён к нашей квартире. Не нами. И с позволения квартирной хозяйки. Только почему-то злополучные провода старушка заметила лишь сегодня. Всё бессмысленно. Защищаться тоже. Остаётся стоять и молча слушать: «Да это вы запихнули в мою замочную скважину бумажки и спички!». Конечно, мы. Нам ведь заняться нечем. Только и делаем, что засовываем в замочные скважины соседей всякую дрянь. «И что вы тут постоянно сверлите! На каком основании?!». А ничего, что у нас в хозяйстве даже молотка нет, не говоря уже о перфораторах? И всё, что может априори держаться на гвоздях, посажено на клей.

Вдруг оказалось, что пожилая женщина убеждена: мы специально стучим по ночам ей в стену, чтобы она заснуть не могла, и что только из-за нас в подъезде грязно.

За почти четыре года жизни в этой съёмной квартире мы всего раз десять с пенсионеркой нечаянно встречались. На учтиво-трусливое квартирантское «здрасьте» она никогда не отвечала. Может быть, именно поэтому не помню её имени-отчества. Вдова военного. Кажется, бывшая учительница. Живёт одна в трёхкомнатной квартире. Частенько к ней наведываются дочка и внучка. Все - на одно лицо.

Сначала бабушка была недовольна тем, что мы громко спускаемся по лестнице на каблуках, затем её стало раздражать, что мы слишком громко звеним ключами, открывая входную дверь. Потом ей и вовсе сделалось за дверь обидно: мол, старенькая, обитая дерматином и пыльная. Наверное, чувство обиды обострилось ещё и потому, что когда-то дверь была её, когда же она установила лучшую, то дерматиновая «перекочевала» к соседям, тем, что победнее.

- Вы - жалкие создания, которые не заслуживают чести жить со мной на одной лестничной площадке, - кричала пенсионерка.
- Я сообщу об этом вашим работодателям, чтобы вас отсюда погнали в шею! Чтобы вон пошли отсюда! Потому что вы здесь никто!

Ну что тут скажешь? Остаётся молча захлопнуть дверь и разреветься. Обидно как-то. Потому что действительно никто. Потому что оправдываться бессмысленно: старушечья убеждённость в чём-то - это навечно. Потому что уйдём мы, квартиранты, придут другие. Да такие, которые не будут укладываться спать и после полуночи. И, увы, жизнь старухи с приходом других въехавших в соседнюю квартиру не станет легче: лекарства не подешевеют и цена на хлеб не упадёт. Спина не разогнётся и ноги бодрее не зашагают. И зависть к молодости всё-таки останется. Иначе как объяснить всю эту беспричинную внезапную ругань?

А у нас, между прочим, заключён официальный договор поднайма жилья. Наша квартирная хозяйка платит налоги, не скрывает свои доходы. И только всё нас просит: «Вы уж не ссорьтесь со старушкой. Это у неё возраст. Терпите. Молчите». Терпим. Молчим. Даже не глядим на неё. Вроде помогает. Молчит. Ну а о конфликте нашем теперь напоминают лишь шершавые царапины, оставленные на старой дерматиновой двери железной ручкой от мясорубки. Дверной звонок у нас не работает.