Хроники из военного детства

2 Май 2011 841
Слева направо - Гена Боёв, Толик Сергеев (нижний ряд), Юра Савичев, Ваня Лаптов. Июнь 1945 года. Фото из архива Анатолия СЕРГЕЕВА.
Слева направо - Гена Боёв, Толик Сергеев (нижний ряд), Юра Савичев, Ваня Лаптов. Июнь 1945 года. Фото из архива Анатолия СЕРГЕЕВА.

Рубрику «Жизнь как она есть» теперь создаёте вы, дорогие читатели. Она просто о жизни разнообразной, красочной, счастливой и грустной. Мы ждём ваших писем, а пока предлагаем рассказ Анатолия СЕРГЕЕВА из Белогорского района.

«Детство. Если правду сказать, я не знаю, какое оно - счастливое или несчастливое. Всё было: и то и другое. Сейчас, спустя много времени, это - мгновения, незабываемые «стоп-кадры».

«На близкий Дальний Восток»

«Май 1941 года. Живём в Краснодаре. Папа Николай Васильевич - на Дальнем Востоке. Он, агроном-садовод, выпускник Уманского сельскохозяйственного института, работал по контракту уже третий год. Соскучился по семье - прислал вызов приехать к нему на лето. Семейный совет. Разумеется, «глава» - я, мужчина, всё-таки мне уже почти семь лет, сестре Любе 17, а мамусеньке Валентине Георгиевне 36 лет. Ура! Решение принято - едем к папе. Люба, круглая отличница, экстерном сдаёт экзамены за девятый класс, мама, учившаяся на курсах бухгалтеров, как отмечалось в приказе, «ввиду особых обстоятельств», также сдаёт экзамены досрочно. Мы едем! «На близкий и любимый, на Дальний Восток», как пелось в тогдашней популярной песне.

Начало июня, Москва. Всё везде спокойно. Мама оформляет в НКВД пропуска на проезд и пребывание в Дальневосточном крае. А мы с сестрой пошли гулять по Москве. Красная площадь, Мавзолей Ленина. Прошло много лет, не раз довелось побывать в Мавзолее, но первое впечатление - это на всю жизнь...... Пропуска получены, билеты куплены, садимся в поезд дальнего следования. Не знаю, можно ли сейчас представить себе то чувство моего телячьего восторга: мы поедем на поезде через весь Советский Союз! Степи, лесостепи, реки, великие и малые, мы встречали, имею в виду себя и сестру, с восторгом, а с моей стороны ещё и воплями: «Мама, смотри - Волга, смотри, мама, - Урал». В вагонах той поры окна можно было открывать в любом месте. Разумеется, не мог не использовать это и, высунувшись из окна, напевал: «...Чубчик, чубчик, чубчик кучерявый, развевайся, чубчик на ветру...», а когда доехали за Уральские горы, то и песня сменилась: «Тайга, золотая тайга...». Почти двенадцать тысяч километров по железной дороге, и мы в городе Свободный Амурской области. Вечер 21 июня 1941 года. Далее наш путь - пароходом по реке Зее до города Норска, а от него - триста километров в горы, в посёлок Стойба. Ночь прошла спокойно, спали в порту Суражевка на деревянных лавках.

Утро, изменившее мир

Утро 22 июня - обычное, как у всех пассажиров. Мы, пацаны и девчонки, занимались кто чем.
И вдруг из громадных репродукторов, развешанных на столбах, раздался голос Юрия Левитана: «Говорит Москва, работают все радиостанции Советского Союза...». Война... Мы, пацаны, восприняли известие на ура - война! А когда увидели взрослых плачущими, да ещё и самым непонятливым из нас досталось по несколько увесистых подзатыльников, поняли: дело худо.... Начиналось военное детство. Воспоминания о жизни в Стойбе: то тепло, то холодно, а вся тёплая одежда осталась в Краснодаре. Зима выдалась очень холодная, до 63-х градусов доходило. Ничего, понемногу акклиматизируемся. В 1942 году пошёл в первый класс. Школа была десятилетка, в ней же училась и сестрёнка в десятом классе. В школе тепло, благо дров хватало - на сотни километров тайга. Летом мы сами заготавливали дрова: напарником у меня по ручной пиле «Дружба-2» был паренёк из старшего класса - Райно, оптимист величайший.

Новая беда подступила неожиданно - высокогорье. Маме плохо. Отец пишет просьбу о переводе в другую местность народному комиссару цветной металлургии Петру Ломако. Просьба удовлетворена, мы уезжаем в Чкаловскую (ныне Оренбургскую) область. Кстати, через много лет, уже в Кемеровской области, где я работал директором завода «Стройдеталь», довелось встретиться с Петром Фадеевичем, он даже припомнил ситуацию с переводом моего отца. Пути судьбы неисповедимы.

Приехали в посёлок Кумак, позже переехали на станцию Айдырля. Отец - агроном совхоза, маме-бухгалтеру работы нет, а у меня ещё «веселее»: за несколько недель до нашего приезда учительница школы получила письмо из военного госпиталя, что её муж ранен. Естественно, уехала к нему. И полтора месяца до приезда нового учителя нас учит моя мама. Подумать только, даже в войну ни у кого не возникала мысль закрыть школу! Нет, искали выход - детей надо учить, а контингент в нашей школе был разным и по возрасту, и по национальностям - казахи, русские, украинцы, калмыки, много эвакуированных.

Долгожданная Победа

До осенней страды мы, мальчишки, ловили сусликов, рыбачили. Осень же всех выводила на поля. Самым мощным и единственным хлебоуборочным агрегатом была «лобогрейка» с одной лошадью, а сбрасывающим с режущего полотна - лобогрейщик с вилами. Вот у кого действительно не только лоб был мокрым.
А следом шли мы, школьники, и собирали скошенное. Трудно было работать в наклон под палящим степным оренбургским солнцем, а мы ещё и посмеивались друг над другом, если кому-то плохо становилось. Зато дорога домой вечером восхитительна - вроде мы и не работали. Молодость! Шли и в оренбургской степи пели «Варяг»: «Наверх вы, товарищи, все по местам...». Сильна память народная: сорок лет спустя после гибели крейсера в степной глухомани мальчишки пели о героях-моряках! Поистине такой народ победить нельзя. Никогда!

И вот День Победы! Как обычно, Генка Боёв, Юрка Савичев, Ваня Лаптов и я отправились утром проверять капканы. Ранняя весна не сулила хорошей добычи: суслики были такими же тощими, как и мы сами, но всё же это было мясо. Совхоз - на холме, откуда хорошо видна железная дорога: в десять утра по ней проходил единственный за сутки пассажирский поезд. Радио у нас не было, телефона тоже. Прибытие поезда - это и прибытие всех новостей. Вдруг Генка Боёв закричал: «Смотри, кто-то верхом скачет со станции!». Схватив всю добычу, мы побежали к дороге. Молодой казах, который, увидев нас, завернул, что-то крича. Только когда он подскакал поближе, мы разобрали: «Война кончал, война кончал», и поскакал дальше в село. Мы бросились за ним. В селе творилось что-то невообразимое: люди пели, плясали, обнимались, плакали, крики, громкие голоса. А затем...... Затем началось ожидание демобилизующихся. К приходу поезда и стар и мал собирались на холме и напряжённо смотрели в сторону станции. И если кто-то из приехавших направлялся в нашу сторону, все бежали навстречу - ещё один воин вернулся! И опять и смех, и рыдания.... И снова ждали...... Не все вернулись.

Начиналась другая жизнь.
Я стал инженером, почти сорок лет проработал в Кузбассе, уже двадцать живу в Крыму. Часто перебираю все сохранившиеся документы военной поры, рисунки отца. Вспоминаю «стоп-кадры» - мгновения военного детства. Что стало с теми мальчишками-добытчиками, с которыми мы одними из первых в селе узнали долгожданную весть о Победе, не знаю. Но, думаю, и в их памяти, в памяти многих детей войны сохранились свои мгновения».