Десять изломанных лет

16 Март 2011 1045
Александра Коптяева. Фото из архива семьи КОПТЯЕВЫХ.
Александра Коптяева. Фото из архива семьи КОПТЯЕВЫХ.

«Человек - хозяин своей судьбы». Услышав эту фразу, джанкоец Юрий Коптяев лишь горько усмехается. Он-то знает, что порой это совсем не так: судьбу любого могут сломать вопреки его воле. Как это случилось с его мамой.

Строчка в мемориале

В книге памяти жертв политических репрессий «Поморский мемориал» запись: «Александра Фёдоровна Коптяева, 1912 года. Приговорена: военным трибуналом НКВД СССР по Архангельской области 12 сентября 1942 года, обвинена по статье 58-10 часть 2 УК РСФСР. Приговор: к лишению свободы сроком на 10 лет. Полностью реабилитирована 25 августа 1956 года. Сведений о дальнейшей судьбе нет».

- В прошлом году исполнилось 15 лет, как её не стало, - рассказывает Юрий Коптяев, - учительницы, бездоказательно названной «врагом народа». Моей мамы. Родилась она в старинной деревеньке Побоищное на Вологодщине. Стала учительницей. Она работала с малышами из посёлка Тикша в Карельской АССР, когда началась война с белофиннами. Школу отдали под госпиталь, учительницы, прошедшие курсы медсестёр, ухаживали за ранеными, поступавшими с передовой.

Более трёх месяцев, пока длилась война, Александра Коптяева и её коллеги трудились под руководством военврача М. Щербы.
В папке у Юрия Коптяева хранится документ об этом, полученный из Ленинградского архива.
А в памяти - рассказы мамы о том, что раненых, обмороженных было много, и бывшие учителя по нескольку суток не выходили из классов-палат. Война окончилась, женщина вновь учит детишек грамоте. Из Карелии перебралась в Архангельскую область.

- Был июнь 1942 года, - продолжает Юрий Александрович. - У мамы заканчивался ещё один год работы. Она планировала навестить родителей, которых не видела несколько лет. Но не знала, что обнять родных уже никогда не удастся, а тот год станет последним в её учительской работе. В области участились аресты партработников, служащих. Арестовали и маму - без причины. Видимо, по чьему-то злому доносу. Три месяца в камере, допросы не только днём, но и ночью. Одни и те же вопросы: «С кем прежде имела связи, кого лично знала из признанных «врагами народа»? Она сначала не принимала всерьёз всё сказанное обвинителями, а поэтому даже не знала, как вести себя. Ведь ничего, в чём обвиняли, не совершала. Следствие зашло в тупик, но, несмотря на бездоказательность, учительницу сельской школы обвинили в антисоветской агитации. Приговор - десять лет лишения свободы. Уже в лагерях она боролась, писала в Москву, но всё зря. Десять лет. Лишь через четыре года после освобождения военный трибунал, который осудил маму, пересмотрел дело. И выдал справку о полной реабилитации за отсутствием состава преступления.

Приютившая станция

Вряд ли Александре Коптяевой и её сыну, родившемуся в лагере, стало от этого легче. Клеймо «враг народа» приклеилось накрепко, и реабилитация не вернула родных, отказавшихся от женщины в трудный момент. Остался лишь сын.

- Через год после рождения, - рассказывает Юрий Коптяев, - меня, как и других детей, рождённых в лагерях, отправили в детдом. Попал в город Кондрово Калужской области. Скольких ребят, бывших со мной товарищами по несчастью, мамы потом так и не забирали. У кого-то погибали в лагере, а чьи-то, выйдя со справкой об освобождении «врага народа», не хотели ломать детям судьбу. К счастью, моя мама оказалась не такой. Она очень меня любила и, освободившись, сразу разыскала детдом. Правда, ей, еле державшейся на ногах, сына сразу не отдали. Да и некуда, не к кому было идти. Но мама добилась, забрала меня. Поехали мы искать счастья в Крым.

Оказавшись на полуострове, вышли на первой же станции - Джанкой. Ночевали на вокзале, днём просили милостыню у местной церкви. Потом Александра Фёдоровна устроилась рабочей на Джанкойский консервный завод, сынишку взяли в детсад от завода, дали жильё в заводском общежитии. Каждое воскресенье мама с сыном шли в церковь.

- Мама была верующая, - продолжает джанкоец. - Молитва стала спасением для неё в лагерях, утешением измученной, но несломленной души. Помню, как ставила свечи и тихо шептала слова о спасении душ невинно пострадавших, о тех, кто остался лежать в мёрзлой земле на бескрайних лагерных просторах. Как-то в храме бывшая сестра милосердия познакомилась с такой же сестрой, правда, из времён гражданской войны. Тоже очень верующей. Подошла к нам старушка, представилась Фёклой, угостила меня яблоком и пригласила в гости. Огороженный низким забором, с маленькими и узкими подслеповатыми окошками домик напоминал сказочную избушку. Жили в нём две сестры - Фёкла и Павла. Обеим перевалило за восемьдесят. Скромно жили: голые полы, старая утварь, две железные кровати, столик да пара стульев. Но стены чисто выбелены, а в углах - большие иконы, подсвечиваемые яркими лампадками. Угощая гостей ароматным чаем с мёдом и бубликами, старушки поведали, что в гражданскую войну в их домике стояли деникинцы, проводившие массовые расстрелы. Чудом тогда выжили две сестры, а потом в домике был госпиталь для красноармейцев, Фёкла и Павла ухаживали за ними и были одними из тех джанкойцев, которых благодарил командующий Южным фронтом Михаил Фрунзе. Это гостеприимство, искренность совершенно чужих людей навсегда запомнились и маме, и мне. И каждый раз, проходя мимо джанкойской гостиницы «Таврия», что выросла на месте снесённого «сказочного» домика, вспоминаю эту встречу, рассказы добрых старушек и мамины глаза, под светом икон и лампадок теплевшие от человечности по отношению к ней, столько вынесшей.

Юрий Александрович перебирает архивные справки, ласково гладит рукой фотокарточку «из дела», рассказывает, как в память о маме написал повесть «Берегиня». И что непонятно ему до сих пор, в чём была вина сельской учительницы, когда её судьбу перечеркнул репрессивный молох, за что те десять изломанных лет, исковерканная жизнь? Непонятно и больно.

Кстати

Статья 58 пункт 10 часть 2 Уголовного кодекса РСФСР 1938 года: «Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти в военной обстановке влекут за собой (при смягчающих обстоятельствах) лишение свободы на срок не ниже трёх лет, с конфискацией всего или части имущества». По этой же статье была осуждена известная певица Лидия Русланова. Какое-то время Александра Коптяева даже находилась с ней в одном лагере.