А за окном люди с мётлами...

Инструктаж и тиран-редактор

- Вы хотите поработать дворником? - несколько недоумевают в симферопольском жэу №7, что обосновалось аккурат у родной многоэтажки. - Ну и поручения у вашего редактора!

Пусть, сочувствуя, думают, что редактор - тиран. Метлу всучат и расскажут что-нибудь об условиях труда.

- Спецодежду не выдаём. Так что вам придётся купить рабочие перчатки и надеть одёжку «постарше». Ну а жилетку выдадим, новенькую, - вводит в курс дела мастер по санитарии жэу №7 Ольга Гнилицкая. - Рабочий день зимой начинается в 7 и длится до 15 часов. Обед с 11 до 12 часов. В тёплое время года работаем с
6 до 14, а обедаем с 10 до 11 часов. Сейчас молодые дворники - редкость. Всё больше пенсионеры подрабатывают. Труд-то тяжёлый, малооплачиваемый. Раньше как? Пять лет дворником - жильё выдали, ещё пять - за тобою его закрепили. Сейчас такого нет. Никто и не идёт.

Чтобы отработать свои тысячу сто десять гривен, дворнику необходимо убрать за день территорию в пять тысяч квадратных метров. Раньше было чуть меньше, но после того, как повысили цены на вывоз мусора (а суммы, заложенные в бюджете, на это повышение не рассчитаны), последовали сокращения. Объём работы раскинули на тех, кто остался.

- Всего в жэу №7 три бригады дворников. В первой и второй - по двенадцать человек. В третьей - семеро, - сообщает Ольга Дмитриевна. - В основном женщины, но есть и двое мужчин. Напишите ещё о том, что зимой, когда снег, особенно тяжело: люди вёдрами с песком надрываются. Увы, никаких специальных тележек для дворников не придумали. Ну а то, что в городе не хватает урн, признают все. Но ничего поделать не могут. Урны ведь тоже денег стоят.

Тут же, в управлении, узнаю, что мусорный контейнер рассчитан на триста килограммов, если больше, то «лапы», переворачивающие его, не выдерживают. Рассказывают также, что Лермонтовский массив (где предстоит работать) - один из самых чистых в Симферополе. И это несмотря на то, что и здесь проживают «уникумы», которые выкидывают из окон мебель или перегружают контейнеры строительным мусором, вместо того, чтобы вывезти его, вызвав специальную машину. А ещё учат, что подбордюрка - это территория, подметаемая у бордюра, что пандус - это вход в подъезд (подметается тщательно), а отмостка - это полметра от фундамента, её положено чистить основательно, захватывая два метра загаженной окурками санитарной зоны газона.

Как дурень со ступой

Утром определили на участок к Елене Ясинецкой. Она - бригадир первой бригады, молодая симпатичная женщина. В дворниках уж седьмой год.

- Откуда больше нравится, оттуда и начинайте уборку, - говорит она, протягивая мне рабочие инструменты. - Можно с подбордюрки начать, где машин нет, вымести. Но сначала, как правило, крупный мусор собираем, чтобы общий вид участка глаз радовал, объявления срываем. Место их на специальной доске, а не на стенах и деревьях. Если мусор уже вывезли, то начинаем уборку санитарной зоны, возле контейнеров. Ну а вам вот дали участок, здесь и играйтесь (улыбается). Не думаю, что далеко уйдёте.

Встала, значит, мету. Выходит как-то неуклюже. Елена Владимировна смотрит молча, чуть снисходительно. Потом отбирает инструменты и вежливо показывает, как их так взять и ухватить, чтобы было удобнее. Повторяю. Не получается. Она-то метёт сноровисто, даже грациозно как-то у неё получается. А я - как дурень со ступой. Даже обидно: в квартире-то подметаю, а тут не получается. Тогда прошу дворника рассказать о своей работе.

- Ой, как-то ничего и не хочется рассказывать, - говорит она, вздыхая.

- Почему?

- Да потому, что про нас тут недавно уже писали журналисты,... назвали обездоленными. Будто в дворниках только бедные да несчастные! Но разве плохо дворником-то? День-деньской на свежем воздухе. Мы честно зарабатываем свой кусок хлеба.

Почему-то становится стыдно за свой стыд. Молча собираю «крупняк»: пакеты, бумагу, ветки, пластиковые бутылки. И наблюдаю за тем, как лениво въезжают во двор красивые авто, из них выходят красивые мужчины, «вынимая» оттуда же, из авто, красивых, надушенных женщин. А я мету. Грязная уже вся, пыльная. Шапка всё время на брови сползает. Не поправляю, потому что чистая она, а перчатки уже замусоленные. И, выковыривая «втрамбованные» в тротуар куски полиэтилена, думаю, что те люди из авто меня и не замечают. Потому что мы, такие деловые, куда-то торопящиеся, не замечаем людей с мётлами. Как, впрочем, и их труд. Нет, конечно, если уж очень замусорено, будем ворчать, что лентяи, мол, не убирают. Но если чисто - воспримем их труд как должное, как что-то само собой разумеющееся.

- Нет-нет, вы сейчас землю с песком метёте, потом торбу с мусором до контейнера не дотащите, тяжело и далековато, - объясняет Ясинецкая, опять отнимая метлу. - Можно земельку в кучки «сгонять», а потом под деревце какое высыпать.

Даёшь народу субботники!

Через сорок минут начинают болеть запястья, мозоль на ладошке образовалась. Белоручка, однако. Ещё через двадцать минут начинаю разговаривать с котами. Их здесь много. Все упитанные, красивые, непугливые. На теплотрассе для них картонное местечко оборудовано, у фундамента - баночка с водой, чтобы жажда хвостатых не донимала.

Елена Владимировна говорит, что любит животных и «домик кошачий» не трогает. А ещё рассказывает, что женщина, обосновавшаяся у гаражей, - это Марина Даниловна.

- Все «бомжичкой» её называют, а я не могу, - признаётся дворник. - Приличная она, образованная. На улице оказались они с мамой, когда их ялтинская квартира сгорела. И они в своём государстве стали лишними людьми....

«Наставница» моя убирает невдалеке. Иногда на меня поглядывает, а я наблюдаю за ней.
И завидую. Ловко у неё мести выходит. Сильная.

- Ой, оставьте! Это мои деньги, - громко, но не зло говорит она, глядя, как пытаюсь в мусорный мешок всунуть несколько пивных бутылок. - Сдаю я их, всё какая-то копеечка. Раньше стыдно было, ходила, опустив глаза. Меня ведь в округе знают, на рынке здесь работала. А потом подумала: чего стесняться? Я чужого не беру.

Кого-то стошнило на отмостку. У кого-то накануне был секс, наверное, хороший. А кто-то пил вино крымское и курил. Жухлая трава газона устлана окурками.

- Люди бессовестно курят и так же бессовестно пуляют окурки на улицу, - вздыхает Ясинецкая. - Как-то метём, а дамочка с балкона окурок выкидывает. Мы ей замечание: мол, чего мусорите? Баночку поставьте и курите на здоровье. Она отвечает: «В баночку не попаду». Подумала, что тару для мусора под балкон рекомендуем поставить.

Жёлтые, толстенькие «бычки» выметать из травы легче, они сами на совок запрыгивают, а вот с тоненькими, теми, что от дамских сигарет остаются, дела обстоят сложнее. Пробовала руками собирать, да образумилась. Ещё заметила, что под теми окнами, где дамские «бычки», больше пробок от вина и «проволочек» от шампанского. Под другими, где оранжевые «бычки», обилие пивных крышечек. Под третьими - шприцы (собрала с десяток) с иглами. И кроваво-чёрной «начинкой». Жутко. Отвратительно.

- Здесь всегда шприцов много, - спокойно отвечает на моё возмущение Елена Владимировна. - Осторожнее, не вздумайте руками подбирать, мало ли чего.

На исходе второго трудового часа на улице стыд утихает. Но нарастает возмущение. И как-то неожиданно приходит осознание того, что принудительные всеобщие субботники нужно вернуть в обязательном порядке! Для того, чтобы те, кто после утех любовных презервативы из окон выкидывают, их самолично снимали с кустов, чтобы те, кто окурками с балкона пуляет, раз в неделю хотя бы их из травы выметали. Чтобы думали, прежде чем блевать с высоты птичьего полёта или с той же высоты выбрасывать набитые пищевыми отходами и хламом мусорные пакеты.

Возмущение журналистское, кажется, забавляет дворника. Улыбается она ему тихо. Впрочем, и тому, как гордо, пыхтя, тащу к контейнеру кулёк с собственноручно собранным мусором, она тоже улыбается.

В одиннадцать - обед. Иду и я перекусить. Но на «боевой пост» не возвращаюсь. Устала. Хватило всего-то нескольких часов. Вот за что должно быть стыдно, а не за метлу в руках и оранжевый жилет. И вот пишу заметку, а за окном - люди с мётлами. И ветер северо-восточный, порывистый.