Евгений Киндинов: Песнь о любви пою всю жизнь

- Евгений Арсеньевич, волею случая вашими первыми работами в кино стали «Романс о влюблённых» и «Городской романс». Это слово - некий символ лирических взаимоотношений молодых людей тех лет - романс, романтизм.... Ваше сердце было наполнено песней о любви?

- Почему было? Оно и сейчас бьётся в этом ритме. Песнь о любви пою всю жизнь. Лирическая тема - это моё и в кино, и в театре, и в жизни.

- Первый фильм, как правило, влияет на всё дальнейшее творчество. Вам досталась картина не из простых - герои говорят белым стихом, да не в условное какое-то время, шекспировское, скажем, древнегреческое, а в наше. Жанр опять же......

- Да, и белые стихи, которыми мы в жизни не разговариваем, и гибель героя, интонация картины выделяли её изначально, со сценария. Не сразу поймёшь и жанр - то ли драма, то ли трагедия... Чем отличается трагедии от драмы? Если главный герой гибнет и нет персонально виновного в этом, если погубила ситуация - трагедия. Если есть - драма. Картина «Романс о влюблённых» оказалась очень непростой. И многое мне дала. Нужно было дотянуться до высочайшей планки, которую поставил режиссёр Андрон Михалков-Кончаловский.

- Говорят, он слишком авторитарный. А у вас какое осталось о нём впечатление?

- Я бы не сказал, что авторитарность - его доминанта. Знаю, что сегодня мало в каких картинах, тем более в сериалах, репетируют режиссёры с артистами. А мы с Леночкой Кореневой репетировали, разбирали с режиссёром все моменты. Это мне запомнилось.
Я помню, что для актёров, не только для нас с Леной, начинающих, моего ровесника Саши Збруева, но и для Ии Саввиной, Иннокентия Смоктуновского, с которыми судьба меня свела, было установлено это железное правило.

- Встреча с такими партнёрами в первой картине - настоящее везение. Работалось с ними легко?

- Работалось прежде всего интересно. Для меня это главное. Легко никогда не бывает. Ни на съёмочной площадке, ни на сцене. А на партнёров мне вообще везло. Поработать и пообщаться с такими режиссёрами, как Кончаловский, Пётр Ефимович Тодоровский, Анатолий Эфрос, Олег Ефремов, - профессиональное счастье и человеческое. Как и с актёрами Нонной Мордюковой, Аллой Ларионовой, Арменом Джигарханяном - с ними встретились на картине «Молодые».

- В вашем творческом багаже около сорока фильмов, но отдаёте предпочтение театру?

- Мне хватило сообразительности не оставить театр, даже когда предложений сниматься было выше крыши, что называется.
И он действительно стал главным в творческой жизни. Я не сразу, но с течением времени поделил роли и в кино, и в театре на два типа: которые мне нужно было обогащать, насыщая юмором, лирикой, драматизмом, и роли, до которых я должен был дотягиваться. То есть или я взращиваю роль, или роль взращивает меня.

- Всегда удавалось выполнить эту непростую задачу?

- Где там! Мы все, по выражению незабвенной Фаины Раневской, «плевали в вечность», снявшись в плохом кино. Да и она сама не избежала этого, как и другие великие. Проходные роли есть в биографии каждого актёра. Театр я люблю прежде всего за то, что это живое общение с живым зрителем. И прекрасно понимаю, что сегодняшнему зрительному залу нет никакого дела до моих вчерашних побед. Я есть то, что сегодня из себя представляю.

- Вы как-то сказали: талант - это сначала бремя, а потом только дар. Бремя до какого времени?

- Я так скажу. Что такое звёздность, как теперь принято говорить, я не очень понимаю. Во всяком случае популярность и узнаваемость - это то, что на моей памяти одних хороших артистов погубило, другим очень помешало. В этом смысле талант - это, конечно, бремя. Увы, не сразу приходишь к мысли, что талант - не твоя заслуга, это дар, который дала тебе природа, господь Бог, при помощи папы с мамой. Что это ещё и испытание. Если ты используешь его не на добро, он тебе может и отомстить, твой же собственный дар. С ним надо быть осторожным. Давая дар, господь смотрит, как человек распорядился им, своей жизнью. Совершенствуется ли. Достигнешь или нет чего-то с таким подарком судьбы - зависит уже от тебя.

- В кино у вас положительные герои, а в театре?

- В кинематографе так уж сложилось: сыграл раз рабочего парня - им и будешь теперь «работать». В театре другое дело. В театре Моссовета пять лет играл Митю Карамазова. В компании с Ростиславом Пляттом, Юрой Тараторкиным. Во МХТ - Солёного в «Трёх сёстрах», Ваську Пепла в «На дне». В «Чайке» роль Медведенко мне была по душе. В «Мастере и Маргарите» Мастером был. В «Иванове» со Смоктуновским очень тяжёлая была роль.

- Почему тяжёлая?

- Потому что мой герой ненавидит Иванова, а я был очень расположен душевно к Иннокентию Михайловичу. А на сцене нужно было себя преодолевать.
В спектакле «Табакерки» «На всякого мудреца» играю Крутецкого.

Любовь к классике нам привили педагоги Школы-студии МХАТ, среди которых литературовед Абрам Белкин, несколько книжек написавший о Достоевском, сын Василия Ивановича Качалова Вадим Васильевич Шверубович. Они не только воспитывали нас профессионалами, но и следили за тем, что мы из себя представляем. В человеческом смысле. За это им чрезвычайно благодарен.

- Вы не преподавали?

- Преподавал. Алексей Владимирович Баталов предложил, я согласился. Выпустил курс во ВГИКе в перестроечные годы, в середине 90-х. Отдал долг своим замечательным педагогам. Периодически прихожу в Школу- студию МХАТ, занимаюсь с ребятами.

- В последнее время не часто снимаетесь, из того, что мне запомнилось, - «Дети Арбата» по Рыбакову.

- Были и другие картины. Например, «Столь долгое молчание» Урсуляка по Трифонову. Фильм, к сожалению, лишь мелькнул на экранах.

- Серьёзный материал. То есть соглашаетесь только на имеющее хорошую литературную основу?

- Не то что отбрасываю предложения пачками, потому что зовут меня постоянно. Время идёт, я уже немолод, естественный процесс. Но от «стрелялок» открещиваюсь однозначно. От того, что не имеет смысла. На это не соглашусь даже ради денег. Вообще нехватка денег - это состояние не кошелька, а души.

- Вас сегодня секс-символом назвали бы после роли в «Романсе о влюблённых».

- Предпочитаю другую терминологию. Для меня лиризм
и романтика любви - главное.
А какие-то там громкие символы сомнительного качества...... Какое время - такие фильмы, такие символы, терминология.

- Время делают люди.

- Мы так углубимся, что надо будет великих философов потревожить - Ильина, Бердяева и других. Время определяет, но мы с вами, каждый человек способен и должен определить для себя некие приоритеты и доминанты. Мы живём в стране, культурные корни которой уходят очень глубоко. Они и должны помочь любому из нас, кто над этим задумывается. Да и тем, кто безоглядно кидается в пучину сегодняшней молодёжной терминологии из гламурных журналов.

- Как человек просвещённый, увлекающийся философией, как относитесь к русской идее? Что для вас Русский мир, о котором нынче многое говорят, спорят?

- Блока советую всем прочитать или перечитать: он предвидел всё и рассказал, что такое двадцатый век. Раскрыл все его сложности до того даже, как они наступили. Я часто бываю на Украине, в Крыму. Жена моя родом из Киева, украинка.
Я знаю, что границы, таможни, нас с вами разделившие, не могут лишить нас духовного общения. Душа у наших народов одна. Украину объехал с концертами, со спектаклями, снимался в Одессе, в Мукачеве, не говоря уже о Крыме, где я мальчишкой в «Артеке» впервые увидел море. Стремление к контакту и взаимную расположенность людей я ощущаю, что называется, кожей.

- На фестивали с удовольствием ездите?

- Вообще-то я не тусовочный. На этот, «Театр. Чехов. Ялта», ехал с удовольствием и волнением. Думаю, не надо объяснять почему, что для актёра этот город, это имя. Играем с Екатериной Васильевой, Женей Добровольской, Аристархом Ливановым в антрепризном спектакле по водевилям Чехова, поставленном Владимиром Салюком.

- Как образовалась такая славная компания?

- Мы все в разное время работали в одном театре. Одна школа, одно отношение к сцене. Было интересно поработать вместе, поэтому и приняли предложение режиссёра, который был коллегой Олега Ефремова в «Современнике» и вместе с ним пришёл во МХТ. Спектаклю нашему уже много лет, с успехом гастролируем не только по Украине и России, но и за рубежом.

- Душа к чему-то тянется помимо актёрства, которое, конечно же, и любимая работа, и хобби. А есть ещё увлечения?

- Самое моё любимое - путешествия. В детстве мечтал стать путешественником. А что в актёры попал - сестра виновата: отвела меня просто насильно в театральный кружок Дома пионеров. Сама занималась в старшей группе, а меня привела в младшую. И вот я с одиннадцати лет попался - заразился театром. Но страсть к путешествиям не прошла. Побывал в разных странах, на разных континентах - от Австралии до Канады. Я в этом смысле счастливый человек: занимаюсь делом, которое люблю, и осуществил детскую мечту.

- Сестра стала актрисой?

- Да, Наталья Арсеньевна Киндинова успешно играла в театре, а сейчас преподаёт в Щепкинском училище.

- И жена тоже актриса?

-Конечно. Мы с ней познакомились в Школе-студии МХАТ. Играет в кино и в театре. Дочь, слава Богу, не актриса.

- Все актёры так о детях говорят.

- Я говорю это применительно к сегодняшнему времени. Потому что нынешнее время для начинающего актёра очень непростое. Увы. Нам было легче, когда начинали, несмотря на мизерную зарплату, которую начал получать, придя в Московский художественный академический театр. По существу было легче, легче духовно. У Блока в замечательной поэме «Возмездие» есть строка во вступлении: «Познай, где свет, поймёшь, где тьма». Во времена нашей молодости было легче познать, где свет, чем сегодня. Потом, видите, как интересно: свет можно познать, а тьму можно только понимать. Познание - более широкое понятие, которое требует участия души, сердца. А понимание - это только работа мозга.

- Современные художественные фильмы смотрите?

- Только по рекомендации. Или после рецензии, которую я прочту, и она меня подвигнет на это дело.

- Что, по-вашему, главное в профессии артиста?

- Болевая точка.

- Что она определяет?

- Волнующее тебя на самом деле в жизни. Если тебя волнует только количество зрителей, которые посмотрят твою работу, и гонорар, который ты получишь, внимательного зрителя твоя работа не проймёт, его не обманешь, не убедишь. О театре хорошо сказал Томас Манн. Очень коротко и очень ёмко. И сегодня значимо: «Театр - это место, где толпа превращается в народ». Не нужно об этом забывать. Томас Манн не самый плохой писатель и не самый глупый человек. Если автор картины и спектакля говорит со мной на серьёзную тему, которая его волнует, тогда давай об этом поговорим, я с удовольствием посмотрю твою работу. А если тебя волнует нечто другое, это сразу видно, и ты мне не интересен.

- Многие говорят, что сериалы, которые вас не привлекают, возродили российский кинематограф, потому что дали работу актёрам во времена упадка кинематографа.

- Каждый текст имеет свой подтекст. Надо понимать, кто и в связи с чем это говорит.

- Могли бы сыграть бандита, убийцу?

- Дело не в жанре и не в той или иной роли. Сегодня за чем мы наблюдаем в бесконечных сериалах: догонит - не догонит, поймает - не поймает, арестуют - не арестуют? Нам нужен экшен. Нам не нужно соображение по поводу того, что за человек, почему он убил, почему пошёл на преступление. Раскольников тоже убийца: старуху топором грохнул. Всё дело в том, как на это смотреть. Всё зависит от создателя произведения, картины, от задач, которые ставятся.

- Есть актёры, считающие, что их лишает ответственности за содеянное на экране, на сцене полная зависимость от режиссёра, который над ними довлеет.

- Актёр обязан быть творцом. Надо находить контакт с режиссёром, чтобы иметь возможность сказать что-то своё. Чтобы не быть заложником только режиссёрских идей.